Хроники Рассветноволосых, №1

[*Анориэль*]

Итак, обещанное творчество. Как всё начиналось, или история первого Рассветноволосого короля.

ДАР ХРАНИТЕЛЬНИЦ
1 год от Обретения Рассветноволосых. Эртанд

— Король убит!
— Король мертв!
— Короля убили-и-и!
Хранительницы, зачем же они так кричат? Ведь сейчас же и без того измотанные бесконечными сражениями остатки армии Эртанда совсем падут духом, и тогда город будет уж точно не отстоять. И зачем Его Величество встал впереди? Нет, Агрет прекрасно понимал, что не «зачем», а «почему». Потому что должен. Потому что король. Потому что больше некому. Он и сам поступил бы так же, окажись на его месте. Но кому легче от этого понимания? Ведь без короля им не выстоять. Сейчас захватившие весь запад карлики переправились через полноводную Тенну (и как только сумели так быстро, здесь же нет брода), и эртандцы отступили. Дальше их оттеснят к бурной Ордене, вынудят переправиться под градом стрел и магических ударов, оставляя правобережье, а там и весь город на милость захватчиков. На том берегу есть пространство для маневра и есть, где взять свежие силы. Северо-восток еще не разорен войной. Есть... Было бы, если бы король был жив. Если бы кто-то глупый не крикнул, что король мертв. Быть может, он лишь ранен, но проверять некогда. Паника катится по рядам отступающей, потрепанной армии. Панику надо остановить.
Агрет не был полководцем. Всего лишь простой сотник, хоть и удостоенный чести стоять вблизи самого короля. Он не умел водить армии и не умел править страной. Значит, нужно делать то, что умеешь. Он был хорошим сотником — по крайней мере, в его сотне его любили. Он умел поднять боевой дух, умел говорить с людьми и достучаться до их сердец. И он говорил.
— Сомкнуть ряды! Держать строй! Не отступать! Держитесь, ребятушки, это наш город. Король, может, и мертв, а город жив! Лучники, пли!
Он не был их командиром, но на подступающего противника обрушился шквал стрел.
— Три шага назад. Держаться! Арбалетчики, на крыши!
Он не знал их имен, а они едва ли знали его, но пять пятерок арбалетчиков рысью бросились занимать позиции на крышах.
— Ни одного камня не отдадим даром! Это наша земля!
А когда твой командир не знает, что делать дальше, ты пойдешь за тем, кто, как будто знает.
Дальше был бой. Почти двое суток боя с неутомимым врагом. За каждую улицу, за каждый дом родной столицы.
Люди падают от усталости. Агрет уже даже не падает. Сил нет, чтобы упасть. Он сам не понимает, как так вышло, но бой ведет он. Это он приказывает отыскать склады с провиантом и накормить бойцов. Это он командует нести раненых к храму и занять под лазареты ближайшие несколько домов. Это ему перепачканный кровью мальчишка докладывает, что по Цветочной прорвались до самого угла Бакалейной, а вот на Фонарной пока держатся и даже чуть оттеснили проклятых карликов.
Усилить Цветочную вернувшимися с вылазки. Еще не вернулись? Плохо. Женщины рвутся в бой? Нет, тем, кто не обучен, мечи не выдавать. Собрать со всех домов сковородки, скалки и кухонную утварь потяжелее и раздать женщинам. Чугунок проламывает череп не хуже топора.
А перед глазами все плывет. И карлики зеленые уже мерещатся по углам. А может, и не мерещатся. Карлики зеленые их разберут, что они еще со своей магией могут. А, пропасть! Хорошо бы они и впрямь себя разобрали. А лучше порубили. Мысли путаются... Надо все-таки хотя бы поесть, поспать — это уже непозволительная роскошь.
Скоро закат. К ночи придется уйти за Ордену и обрушить мост. Не поможет, конечно, но хоть несколько часов передышки, чтобы люди могли отдохнуть. И он тоже.
Их слишком мало. И в то же время слишком много. Не успеют уйти. Нужен заслон, который будет держаться, пока остальные отходят.
Нет, он уйдет последним.
Площадь перед дворцом кипит и полнится звоном мечей и свистом стрел. Защитники города медленно отступают шаг за шагом, все ближе и ближе к реке. Долго им не продержаться. И почему только Дворцовый мост не сделали вдвое шире? Им не успеть…
Вспышка боли в боку. Залитые кровью камни мостовой непривычно близки, у самого лица. И тишина. Внезапная, полная. Неужели смерть — это просто тишина? Плохо. Сейчас опять закричат, что король убит, хотя нет, с чего бы, он же не король. Но что-нибудь закричат обязательно, и будет паника. Нельзя допустить панику, иначе все погибнут.
Но паники он не видит. Зато видит двух лазурных дракониц, что опускаются на Дворцовую площадь. Хранительницы… Живые почти неотличимы от изваяний у храма на том берегу, только шевелятся. Говорят что-то. Слух понемногу возвращается, но боль мешает не то, что понимать — дышать. Одна из дракониц произносит его имя. Пришли за ним лично? Чем же он заслужил такую честь? Или не он? Все-таки он. Сотник Агрет тут один. И боль прошла. Неважно, почему. Прошла — значит, встать. Нужно увести людей за реку. Король? Нет, он только сотник. Впрочем, теперь, может быть, уже и король, если все так говорят. Главное, страна должна выжить. А людей кто-то должен подбадривать и вести за собой.

Он мало что помнил из того, что говорили Хранительницы, и еще меньше понял. Кто-то кому-то должен принадлежать и кого-то предать. Это он должен принадлежать королевству. Или это ему кто-то будет принадлежать и защищать… Агрет, может, и вовсе решил бы, что все это ему привиделось от усталости и боли, если бы сотни людей не видели и не слышали того же самого. Если бы треклятые зеленые карлики не исчезли все до единого, будто сквозь землю провалились. Если бы доспех на боку не был разрублен почти надвое, рубаха пропитана кровью, а тело под ней здорово и цело. Даже шрама не осталось. Если бы на следующее утро он не увидел в своих волосах запутавшийся рассвет. Увидел и не сразу понял, что это навсегда. Да уж, такому королю и корона-то не нужна.

А однажды пришел Эртейн. Откуда только взялся посреди разгромленного города? Пришел, заморочив голову страже, и, как ни в чем не бывало, вместо приветствия сказал:
— У вас много вопросов, Агрет Рассветноволосый. И я, маг Эртейн, здесь в том числе для того, чтобы на них ответить.
Агрет тяжело оперся о стол и окинул пришельца долгим изучающим взглядом. У чужака были темные волосы и смуглая кожа, мужественное лицо и глаза человека впятеро более старого, чем можно было бы предположить по его внешности. И имя, каким называют детей в Приморье, стране сумасшедших моряков и танцующих с огнем красавиц. Что он делает здесь, в Эртанде, так далеко от своего дома? Но Агрет как-то сразу понял, что этот человек, кем бы он ни был, в самом деле способен ответить на мучившие его вопросы. И ответит. И ответы его будут правдивы, какой бы ни оказалась та правда.
А вопросов у новоиспеченного короля было множество. Например, куда подевались карлики? И почему некоторые из его боевых товарищей смотрят на него так, будто он не сотник Агрет, а обе Хранительницы разом, и домой уходить не желают, хотя война закончилась, а другие преспокойно ушли? Нет, он не против хорошей компании и от помощи не откажется, но в своем ли они уме? И, наконец, обязательно ли ему предавать женщину? Или он уже это сделал? Но когда и как? Невесты у него не было, он никому ничего не обещал, а если и обещал, то выполнял все честь по чести. И силой женщин не брал. Медяк ломаный тебе цена, как мужчине, если девушка с тобой по доброй воле не пойдет. И в армию пошел с полного материнского одобрения... Так что тогда?
Но спросить Агрет так ничего и не успел. Чужак, назвавшийся Эртейном, заговорил сам.
— Начинать всегда лучше с начала, — произнес он, без приглашения и церемоний усаживаясь на край стола. — Тогда не приходится ходить вокруг да около. Эртанд — сильнейшее из людских государств. Ваше поражение в этой войне означало бы гибель всех людей, а это недопустимо. И Хранительницам пришлось вмешаться, чтобы подобного не случилось. Они уничтожили армию захватчиков, и Эртанду больше нечего бояться. Пока. Вы можете отстраивать города и вновь засевать поля. Но то, что Хранительницам пришлось вмешаться, это неправильно. Не стану утомлять тебя подробным разъяснением причин, сотник Агрет, просто знай, что так быть не должно. Люди должны справляться сами, потому Хранительницы оставили Эртанду дар — вас, Агрет Рассветноволосый. Отныне трон Эртанда всегда должен занимать тот, кто отмечен Хранительницами, как вы, чьи волосы стали цвета рассветного неба. Этим знаком будут обладать не все ваши потомки, но лишь те, чьи мудрость, справедливость и чувство долга смогут обеспечить стране и ее народу покой и процветание. А чтобы вас было, кому защитить, а вам — на кого опереться, к вам будут приходить люди, чьим смыслом жизни будет служить вам и оберегать вас. Они будут из разных мест и разных сословий, они будут различны по характеру и возрасту, каждый из них будет уметь что-то, что сможет вам пригодиться. Не судите их по их манерам и происхождению. Научитесь ценить их и доверять им, ибо ни один из них не способен предать вас. Они принадлежат вам всей душой, потому не бойтесь принимать их службу. Быть рядом с вами — счастье для них. И лучшее, чем вы можете отплатить им, это любовью и вниманием.
Агрет слушал молча. И постепенно кусочки мозаики в его голове складывались. Вот почему в городе не нашли ни единого карлика, будто привиделись они всем и сразу. Вот почему Эврин и Оттар, с которыми он прошел всю войну плечом к плечу, взялись смотреть на него, как на небожителя, и почти не оставляют одного. А Эртейн продолжал говорить, и с каждым словом его дар Хранительниц представлялся все более непростым.
— Некоторые из них уже рядом с вами, другие еще придут и будут приходить до конца ваших дней, а затем придут новые — к вашим сыновьям, внукам и правнукам. Их будет немало, не удивляйтесь. А вот Преданная будет одна.
Агрет напрягся.
— Преданная — это та единственная женщина, которая может подарить вам рассветноволосого сына. И вам не следует жениться ни на ком другом, пока не найдете ее.
— А если она не захочет быть матерью моих сыновей? — Агрет впервые перебил Эртейна. Вот, значит, какое предательство должен совершить король.
— Захочет, — Эртейн будто ждал этого вопроса. — Вы полюбите друг друга больше жизни, как только ваши взгляды встретятся.
— Даже если увидим друг друга впервые? — недоверчиво уточнил новоиспеченный король.
— Именно так, — подтвердил маг. — Преданная — лучшая возможная партия для Рассветноволосого, даже если на первый взгляд их союз может показаться безумием.
— Но как мне найти эту неведомую любовь всей моей жизни?
— Вы узнаете ее, когда встретите. Поверьте, такую встречу не пропустишь, — по губам приморца скользнула мечтательная улыбка. — Не торопитесь и не ждите, что она найдется завтра же. Вы еще молоды, а Преданная появится в должный день и час.
Все это звучало как-то странно и невероятно. Что ж, по крайней мере, предавать никого не придется, можно успокоиться. Или все же придется?
— Но что же заставит ее полюбить совершенно незнакомого ей человека? — спросил Агрет, чуть сощурясь. — Жрецы учат нас, что Хранительницы заповедали людям быть свободными, что каждый волен сам выбирать свою судьбу, что ему делать и с кем ему быть. Что же, выходит, у Преданной нет свободы воли? Как и у Принадлежащих.
Южанин нетерпеливо взмахнул рукой.
— Все не так просто, о король. Свобода воли — основа основ, как верно говорят жрецы. Каждый Принадлежащий, нынешний или будущий, может им не стать. Этот выбор заложен внутри самого человека. Зов Принадлежности ощутит в себе тот, в ком есть определенные качества, которые выделяют его из тысяч других, даже если окружающим и ему самому они незаметны. Он может вырасти другим, с другим характером, развив в себе иные качества, и тяга к служению никогда не проснется в нем. Мало ли матерей, забывающих себя ради своего дитя? Мало ли влюбленных, готовых на любое безумство ради избранницы или избранника? Мало ли верных друзей, готовых защищать друга до последней капли крови? И сколько тех, кто не обрел того, ради кого готов забывать себя? Да, с момента осознания Принадлежности человек лишается некоторой доли свободы воли; в отличие от самого верного друга он ни при каких обстоятельствах не сможет предать того, кому стал служить, обмануть его или навредить ему, не сможет служить кому-то другому, пока жив Рассветноволосый. Но взамен каждый из них обретает смысл и цель в жизни. Каждый из них будет служить вам и вашим потомкам, а при необходимости и отдаст жизнь, не раздумывая, и будет при этом абсолютно счастлив, чувствуя себя нужным и полезным. Вполне достойная плата, разве нет?
Агрет хотел ответить, но маг поднял ладонь, предупреждая возражения.
— Что же до Преданной, то только подумайте, сколько девушек и женщин мечтают о великой Любви до гроба, без измен, без недоверия, без разочарования? Рассветноволосый и Преданная обретут ту любовь, какую воспевают поэты и сказители, но какой почти никто не видел наяву. Спросите любую женщину, согласилась бы она на такую судьбу с условием, что спутника жизни выберут за нее, но так, что они точно подойдут друг другу, и почти любая ответит «да», не задумываясь. За всякое ограничение воли есть своя плата. У каждого дара есть своя цена. Люди не справились со своей войной, и Хранительницы пришли на помощь. Наказали за неудачу, но подарили жизнь и свободу? Оказали помощь, но взяли за это плату? Воспринимайте так, как вам хочется. Но в любом случае, Эртанд получит покой и процветание, но малая часть его народа лишится некоторой доли свободы воли. Рассветноволосый король связан своим долгом, но получит верных людей и настоящую любовь. Принадлежащие не хозяева себе, но обретут смысл жизни, о чем большинство людей может только мечтать. Преданная не вольна в выборе спутника жизни, но взлетит на вершину, с какого бы дна ни была поднята, и до конца своих дней будет любима и будет любить сама.
— Ладно, убедили. — Агрет почувствовал, что сейчас утонет в длинных и путаных рассуждениях мага, и прервал поток философствований. Не то чтобы ученый болтун его в самом деле в чем-то убедил, но подробное обсуждение допустимости нарушений догматов веры он предпочитал оставить жрецам, а свобода воли... Какая, к зеленым карликам, свобода? Навидался уже. Или ты берешь на себя ответственность, принимаешь решения и ведешь за собой людей, или дохнешь вместе с ними на грязной улице, а по твоему трупу топают зеленые карлики. Вот и вся свобода. — Скажите лучше, как мне отличить настоящих Принадлежащих от толпы шарлатанов, которые захотят пробиться на теплое местечко?
— Хороший вопрос, — Эртейн встал и заговорил серьезно, глядя королю прямо в глаза. — С этим я вам пока помогу. Уж поверьте, самозванцев я отличу легко. Вам же, Ваше Величество, следует знать еще кое-что. И вы, и ваша Преданная с того момента, как встретится с вами, находитесь под защитой Хранительниц. Однако это не значит, что вы бессмертны или неуязвимы. Эта защита лишь поможет уменьшить число тех, кто захочет достичь своих целей за счет вашей смерти, и охладит пыл желающих занять ваше место. Любой из подданных королевства, кто поднимет руку на Рассветноволосого или его Преданную, а также любой, кто отдаст подобный приказ, лишится разума. Род же его будет проклят на одиннадцать колен. Однако помните, что это действует лишь на ваших подданных, а безумие виновного не вернет к жизни ни вас, ни Преданную. Поэтому не стоит пренебрегать мерами безопасности.
— Верно ли я понимаю, что вы намерены остаться при моем дворе и оказывать мне помощь? — уточнил Агрет. Наставления о необходимости быть осторожным он привычно пропустил мимо ушей. Сам понимает, не дурак. У погибшего короля было слишком много родни, большая часть которой отсиживалась на восточном побережье, а в разоренной стране слишком легко заводятся стервятники. — Как надолго?
Агрет предпочитал знать, какими силами располагает, и не любил неожиданностей.
— Я пробуду рядом с вами столько, сколько будет необходимо, — уклончиво ответил Эртейн. — По меньшей мере, пока у вас не появится наследник. В ближайшие несколько лет вам не обойтись без хорошей магической поддержки. И, пожалуйста, прикажите охране меня пропускать. Лишний раз морочить людей утомительно и небезопасно.
С этими словами Эртейн легко поклонился и вышел.

Многие годы с тех пор Агрет задавался вопросом, что заставило его вот так легко и бездумно поверить незнакомцу, которого он видел впервые. Как мог он не заподозрить в добровольном помощнике злоумышленника? Как ни ему, ни его людям не пришло в голову, что маг Эртейн может лгать, может приставить к нему под видом Принадлежащего кого угодно?
Впрочем, ни разу за все те годы, что при Агрете-Спасителе находился маг Эртейн, королю не довелось пожалеть о своей доверчивости.

@темы: Артен, Хроники Рассветноволосых, Творчество