Из закромов родины-1

[anoriell-rave]

Писать что-либо на Хот-Фест мы не собирались. Но увидев заявку, не удержались. Пройти мимо такого было просто нельзя, а надежды, что напишет кто-то другой, было немного. Так что оказалось проще самим.

Название: Лихим ветром
Авторы: Anoriell Elenthel ( ~Анориэль~) и  dariana
Фэндом: "Отблески Этерны"/"Хроники Арции"
Размер: миди
Категория: джен
Жанр: AU, Crossover, Action/Adventure
Персонажи: Ротгер Вальдес, Олаф Кальдмеер, Руперт фок Фельсенбург, Рамон Альмейда, Рене Аррой
Рейтинг: PG
Краткое содержание: Альмейда не успел, но означает ли это неминуемое поражение для Талига?
Дисклеймер: миры, персонажи и выделенные курсивом фрагменты текста принадлежат В.В. Камше, самая идея кроссовера - заказчику с ХФ, нам осталось всего ничего.

— Что передаёт арьергард? — лицо командующего ничего не выражало.
— «Противник на юго-западе. В четырёх хорнах», — послушно повторил Зепп.
— Бред, — капитан «Ноордкроне» от возмущения топнул ногой. — Хотя чего ждать от больного здоровья?
— Надеюсь, что бред, — всё тем же ровным голосом откликнулся Олаф, — но беда имеет обыкновение приходить оттуда, где ты оставил дурака. В следующий раз я оставлю Вернера при себе, а после боя напьюсь.
— У Вальдеса двадцать один вымпел, — брови шаутбенахта сошлись в сплошную рыжую черту, — именно столько, сколько доносили «ардорцы». Больше ему взять неоткуда.
— Верно, — подтвердил Ледяной Олаф, — они не видели никого, кроме дозорных, не снизошедших до рыбаков и торговцев. Йозев, приказ по эскадре: «Ждать приказа. Быть готовым к повороту...» Ты хочешь что-то сказать?
— Ты шарахаешься от тени, — капитан и адмирал перешли на «ты». В присутствии подчинённого.
— Тени сами по себе не появляются, — отрезал Олаф. — Йозев, ноги в руки...
— Отто Бюнц передаёт, — выскочивший на бак сигнальщик напоминал выхваченного из воды ерша. — «До полусотни вымпелов, в боевой линии, курс восток-северо-восток».
— Этого не может быть, но оно есть, — как не походила эта улыбка адмирала на недавнюю. — Бюнц не Вернер. Это не тень, Адольф. Это Альмейда.

1
Альмейда не успел. Может, на несколько часов, может, дней, но именно этих часов или дней «гуси» им не дали. Что ж, значит, они возьмут их сами. Вырвут зубами и оплатят кровью, сдохнут под дриксенскими пушками, но Кальдмеер не пройдёт.
В корму «Астэры» ударила волна, ветер засмеялся, швыряя в командующего пригоршню брызг, и вице-адмирал Вальдес засмеялся в ответ, весело и зло. Бой шёл не первый час, и противник достался стоящий. Доннер — это вам не Бермессер. Он куда интереснее и куда опаснее. Но до прилива северная эскадра продержится, здесь высадки не будет.
Свистнуло пролетевшее едва ли не над самой головой ядро, заглушая смех, с треском пробило фальшборт. Пристрелялись, кошачьи дети...
— Осторожней, альмиранте! — возглас молодого порученца прорвался сквозь болезненный скрип такелажа и гул ветра, но Ротгер лишь отмахнулся.
«Астэра» вздрогнула, отвечая незваным гостям их же монетой, застонали покалеченные снасти. Терпи, девочка. Это последний бой, а в последнем бою раны считать нет смысла. Последний бой — время рисковать и бросать на кон всё.
— Карлос, приказ по эскадре: «Идти на сближение с противником»!
Порученец сверкнул глазами и унёсся. Флаги метнулись вверх, засуетились матросы на реях, новый порыв ветра подхлестнул ставшие насмерть корабли, подгоняя навстречу противнику, один лишь авангард которого превосходил эскадру Вальдеса на треть. Впрочем, на талигойском флоте сейчас об этом мало кто вспоминал.
Желанием сойтись на абордаж дриксы не горели и изо всех сил держали приличествующую случаю дистанцию. Ничего, вряд ли Доннер станет выпускать их из устья Хербсте, так что рано или поздно они сойдутся вплотную. Разве что Кальдмееру вздумается дать ему уйти... Но даже если и так, Вальдес уходить не собирался. Пока Хексберг не взята, он не оставит город. Пока он не уйдёт, крепость будет держаться.
Налетевший шквал разогнал пороховой дым, коснувшись губ солёными брызгами. Поцелуй ветра — благословение и пожелание удачи. А удача им сейчас нужна, как никогда.
Ротгер сощурился, вглядываясь в корабли дриксенского авангарда и дальше, туда, где виднелись основные силы противника. Ветер трепал сигнальные флаги, Вальдес сощурился ещё сильнее и прочёл: «Авангарду по возможности выйти из боя и двигаться за мной. Всем защищать купцов». Защищать? Но от кого? Доннера выводят из боя, это значит...
— Корабли к юго-западу, курс на северо-восток! — проорал дозорный с мачты.
...Альмейда. Рамон всё же успел, а они ещё живы! Это даже больше, чем он надеялся.

2
— Это не фрошеры! — завопил вперёдсмотрящий, разом позабыв об уставе и субординации. — Не фрошеры!
— Что? — подался вперёд адмирал, выхватывая трубу.
— Неопознанные флаги, — надрывался наблюдатель, — синие с серебряными цветами!
— Ничего не понимаю, — пробормотал фок Шнееталь. — Не мог же Альмейда поднять чужой флаг!
— Значит, это не Альмейда, — тихо проговорил Ледяной, напряжённо вглядываясь вперёд.
— Но кто тогда? — не унимался шаутбенахт. — Я знаю только один синий флаг с серебром, но это невозможно!
— Это не наш герб, — Кальдмеер протянул Шнееталю трубу, — взгляните.
— Леворукий знает что такое, — буркнул тот, оторвавшись от окуляра. — Откуда их кошки принесли?
— Это мы узнаем позже, если уцелеем, — пожал плечами адмирал. — Сейчас главное понять, враги они нам или нет.

3
Они шли по чужому морю. Рене-Руис-Аларик рэ Аррой герцог Рьего знал это так же твёрдо, как имена своих людей. Шторм, налетевший на эландскую эскадру, направлявшуюся навстречу имперскому флоту, стих неожиданно быстро, почти не потрепав корабли. Моряки удивились быстрому избавлению, но сочли добрым знаком. Радоваться не спешил только Рене. Он едва ли сумел бы это объяснить, но море из своего и знакомого стало непривычным, чужим и... живым. Аррой был готов поклясться, что плещущиеся о борта «Созвездия Рыси» волны будто говорят на разные голоса, а ветер, растрепавший седые волосы капитана, с любопытством приглядывается к чужакам. И ещё он звал, манил, гнал вперёд. Счастливчик не представлял, куда они идут, но откуда-то точно знал: он там нужен. Срочно, немедленно, пока ещё не поздно.
Рене стоял на капитанском мостике, вглядываясь в чужое море и чужую даль. Вперёдсмотрящий на мачте ещё молчал, ещё не видел, но адмирал уже знал: туманная дымка на горизонте — земля. И именно туда звал его солёный ветер, наполненный тихим звоном хрустальных колокольчиков, похожим на женский смех. Он нужен на суше? Кому? Зачем?
— Земля! Впереди по правому борту земля! — удивлённый крик вахтенного подтвердил мысли капитана.
— Какая ещё земля? — проворчал старший помощник, поднося к глазам подзорную трубу. — Акульи ноги, правда земля... А показалось, будто и не сбило с курса...
Старпом был растерян и даже слегка смущён, и его было трудно не понять. Для бывалого маринера спутать север с югом — всё равно что лягушку с малиновкой. Только вряд ли ему следовало себя винить.
— Передать всем: прибавить парусов! — скомандовал Аррой, отводя взгляд от медленно проступающей на горизонте тёмной полосы. — Курс прежний!
— Куда мы идём? — боцман тоже не понимал, что происходит. Рене и сам не понимал, но ветер пел в снастях, подгоняя эландские корабли вперёд, и Счастливчик был уверен, что с этим ветром спорить не стоит. И не нужно. Он не швырнёт корабли на подводные камни.
— Туда, где нас ждут, — твёрдо произнёс капитан. — Скорее всего, нам предстоит бой.
— Прямо по курсу корабли! — возвестил вперёдсмотрящий. — Больше полусотни!
Корабли Рене видел. И слышал отдалённые звуки стрельбы.
— Сигны незнакомые, белые на синем поле, — продолжал надрываться вахтенный.
С берега налетел шквал, один из кораблей под синим флагом дрогнул и чуть замешкался, выполняя манёвр, а ветер уже промчался мимо него, встрепал волосы капитана «Созвездия Рыси» и будто засмеялся. Счастливчик рассмеялся в ответ. Больше он не сомневался: те, впереди — враги. Не его, не Эланда, даже не Тарры, а того или тех, кто позвал его и к кому он успел.
— Передать по эскадре: «Строиться в линию. Готовиться к бою», — приказал Аррой.
Замелькали сигнальные флаги. Всё же удачно, что неизвестный враг начал перестраиваться первым. Эландцы верили своему адмиралу и не задавали вопросов, но так их и вовсе не должно возникнуть, а Рене не любил лишний раз прибегать к слепому подчинению.

4
— Это не Альмейда! — как-то растерянно прокричал дозорный. — Неизвестные флаги! Синие с серебром, но не дриксы!
— Квальдэто цэра! — недоумённо воскликнул стоявший рядом с Ротгером теньент. — Кто же это тогда?
Вальдес поднёс к глазам зрительную трубу, которой пользовался весьма нечасто, и присвистнул.
— Раздери меня кошки, если я знаю! А я-то наивно полагал, что мне известны все флаги, какие только можно встретить хоть в Устричном море, хоть в Померанцевом! Точно могу сказать, что это не Рамон. И не «гуси», да и вообще не эсператисты, те бы ни за что не украсили флагман носовой фигурой в виде кошки!
— Кошки?! — брови офицера поползли вверх.
— Именно. Очень крупная короткохвостая кошка. Доверь мне Леворукий отбирать охрану для Закатных врат, я бы набрал таких, — Вальдес хищно усмехнулся. — Как бы то ни было, они, похоже, не спешат приходить нашим северным птичкам на помощь, а птички вознамерились защищать своих птенцов. Прекрасный повод вцепиться им в хвост. Карлос, проведай-ка канониров, спроси, не заскучали ли у них пушки.
У самого борта «Астэры» кэцхен прочертила пенную полосу и устремилась вслед Доннеру, на мгновение приобняв за плечи. Вице-адмирал проводил её быстрым взглядом. В чёрных глазах плясали голубые искры и чья-то чужая смерть.

5
Неведомый противник чётко, как на учениях, заканчивал перестроение, даже не думая отвечать на сигналы дриксенцев «Назовите себя». В том, что это именно противник, сомневаться не приходилось: чужие корабли вставали в линию на параллельный курс, друзья так не действуют.
— Странно, но я не понимаю их сигналов, — негромко проговорил Кальдмеер. — Похоже, и они не отказываются отвечать, а не понимают, чего мы от них хотим.
— Откуда только их Леворукий принёс, — скривился фок Шнееталь. — Незнакомые флаги, неизвестные сигналы... бред кошачий!
— Откуда бы ни принёс, они явно не исповедуют эсператизм, — заметил адмирал. — Ни один эсператист не выбрал бы носовой фигурой этакую кошку-переростка!
— Час от часу не легче! — проворчал шаутбенахт. — Но не мориски же это!
— Не мориски, — покачал головой Ледяной, — слишком слаженно действуют, да и что шадам делать на севере? Впрочем, это всё сейчас не столь уж и важно. Главное, нам предстоит бой с примерно равными силами противника, от которого мы не знаем, чего ждать.
Ответом адмиралу стал дружный залп неизвестной эскадры. Корабли Его Величества Готфрида не остались в долгу. Кем бы ни были чужаки, они вольно или невольно помогали фрошерам, и это было совершенно некстати.

6
Свистел рассекаемый ядрами воздух, не достигшие цели снаряды взметали к серому небу пенные фонтаны. Противник держался достойно, но сегодня удача к нему не благоволила. Даже ветер был на стороне эландцев, а вернее, тех, чьими союзниками они стали. Рене видел ближе к устью впадавшей в залив реки эскадру кораблей из двадцати под чёрно-белыми флагами, наседавшую на арьергард сине-белых, который изначально был авангардом. Счастливчик не раз наблюдал, как очередной шквал спутывал снасти стоящих в линии кораблей, не затронув ни чёрно-белых, ни эландцев. Противник терял манёвренность и становился куда более лёгкой добычей.
«Созвездие Рыси» поравнялось с кораблём, в котором без труда угадывался флагман: другой вымпел, больше сигналов, которые не удавалось понять. Счастливчик привычным жестом отбросил назад волосы и повёл «Созвездие» на сближение.
— Арьергард передаёт, — выпалил подбежавший юнга, — один из кораблей авангарда противника предпринимает попытку прорваться к северу!
Аррой обернулся, желая взглянуть на прорывающееся судно. К выходу из залива пытался пробиться крупный корабль с вычурной носовой фигурой, изображающей женщину с мечом в руках и звёздным венцом на голове.
— Не выпускать, — решил адмирал. — Тех, кто покидает поле боя подобным образом, отпускать не стоит.

7
Над головой проносились ядра, в воду то и дело сыпались обломки с соседних кораблей, но вельбот не отклонялся от выбранного курса — на «Ноордкроне». Руперт фок Фельсенбург стиснул пальцами подзорную трубу — прощальный подарочек Вернера... Руппи невольно взглянул назад: «Верная звезда» уже скрылась под водой. Невесть откуда взявшийся враг под неизвестными флагами не позволил вице-адмиралу покинуть поле боя, и в этом адъютант адмирала цур зее был с ним согласен. Пожалуй, избавившись от Бермессера и Хохвенде, кесария останется в выигрыше.
Рядом выругался боцман, и было от чего. Кэцхен! Которая уже за этот безумный день... Гребцы изо всех сил налегли на вёсла, шлюпка вспугнутой кошкой шарахнулась от надвигающегося шквала. Им повезло, в отличие от и без того потрёпанного «Святого Эберхарда». Руппи не взялся бы утверждать, что стало последней каплей — шальной ветер или очередной залп чужого корабля, но линеал окончательно потерял управление и вывалился из линии, открывая противнику корму флагмана. Родич кесаря выругался от бессилия, наблюдая, как в образовавшуюся брешь устремляется незнакомый трёхмачтовик, явно намереваясь расстрелять беззащитную мишень в упор.
Наконец вельбот подошёл к борту «Ноордкроне», и Руперт оказался на мокрой ало-чёрной палубе.
— Господин шаутбенахт, — как стыдно быть в целом, не прорванном, не прожжённом мундире, пусть даже и мокром, — лейтенант Фельсенбург прибыл.
— Руппи, — прохрипел Шнееталь, — откуда ты? Где этот... Хохвенде?
— На дне, вместе с Бермессером, если только они не успели прыгнуть в шлюпку и добраться до берега! Генерал фок Хохвенде, узнав о появлении неизвестного противника, пожелал в обществе вице-адмирала фок Бермессера отправиться в менее опасное место, но им помешали.
Бухнули пушки, Шнееталь с силой швырнул Фельсенбурга на мокрые доски и упал рядом. Над головой пронёсся вихрь чугуна, разнося уцелевшие палубные надстройки.
Шнееталь начал подниматься, Руппи вскочил и протянул шаутбенахту руку, помогая встать.
— Бери своих и идём! Быстро, пока они заряжают, — скомандовал Адольф. — Смотри под ноги!
Куда его ведут, Руппи не спрашивал. Он знал, что сейчас увидит своего адмирала. Мёртвого, иначе бы Шнееталь сразу сказал, что Ледяной жив...
— Господин шаутбенахт, — очень спокойно сказал Руппи, — если это возможно, прошу определить меня в артиллерийскую команду под начало господина Ойленбаха или же моего друга Йозева Канмахера.
— Вы адъютант адмирала и отвечаете за его жизнь, — отрезал Шнееталь, не оборачиваясь. — Закатные твари, он таки подходит вплотную!
— Что? — выкрикнул Фельсенбург. — Олаф жив?!
Ответить Адольф не успел. Флагман с сине-серебряным флагом действительно прижался вплотную к «Ноордкроне». В истерзанный борт вцепились абордажные крючья. Шнееталь обернулся и взглянул Руперту в глаза.
— Адмирал ранен и оглушён. Я хотел, чтобы ты дотащил его до берега, но ты не успеешь.
— К Леворукому, — выдохнул Фельсенбург, — я буду защищать его жизнь на флагмане.

8
Абордажные крючья хищно вонзились в борт, и в следующее мгновение адмиральские сапоги коснулись чужой палубы. Счастливчик Рене всегда шёл в бой первым, ведь за кем ещё идти команде, если не за капитаном!
В относительной тишине вновь послышался смех колокольчиков. Сейчас корабль заполнится криками и звоном стали, которые заглушат необычный для места сражения звук. Аррой тряхнул головой, выхватывая шпагу из ножен.
Бой вскипел у борта и постепенно захлёстывал всю палубу. Сине-белые были хорошими моряками и неплохими бойцами, к тому же, за свой флагман стояли насмерть. Но эландцы явно были более привычны к рукопашному бою и больше верили в победу, а потому медленно, но верно теснили противника.
Счастливчик едва заметил, как оказался на юте. Здесь стояли особенно крепко, словно обороняя последний рубеж, и Рене подозревал, чем или, вернее, кем был этот рубеж. Аррой искал чужого адмирала, но пока не находил. Это могло означать, что тот или трус, или мёртв, но у труса не подобралась бы такая команда, а покойников так не защищают. Ранен? Скорее всего.
Тяжёлый клинок рассёк воздух, ещё один сине-белый упал на скользкие доски. Аррой перескочил через тело и скрестил шпагу с новым противником. Этот казался моложе большинства своих товарищей и чуть менее потрёпанным, чем остальные, но дрался яростнее прочих. Похоже, жизнь того, кого он защищал, для него была важна настолько, что о собственной он попросту забыл.
Очередной порыв ветра качнул искалеченный корабль, растрепал седые волосы адмирала и тёмные — его противника, в ушах как будто вновь зазвенели невидимые колокольчики. Рене взглянул в полные отчаянной решимости серые глаза и вдруг понял, что не хочет убивать этого юношу. В конце концов это не его враг. Он возьмёт его в плен и передаст тому, кому сегодня пришёл на помощь.
— Сдавайтесь! — прокричал Рене, парируя не слишком точный, но яростный удар и запоздало вспоминая, что не знает, на каком языке говорит его противник.
Но по тому, как бешено сверкнули светлые глаза, было ясно, что юноша его понял, но лишь бросился в новую, ещё более отчаянную атаку.
— Сдавайтесь, — повторил Аррой, отточенным движением выбивая оружие из руки моряка. — Вашему адмиралу нужен врач, а бой всё равно проигран.
Рука молодого человека замерла, не дотянувшись до упавшей на палубу шпаги. Похоже, упоминание о враче попало в цель. Юноша опустил голову и с усилием произнёс:
— Вы правы. Мне остаётся только сдаться. Тем более шпаги вы меня уже лишили.
Он снял с пояса кинжал и протянул Рене. Счастливчик взял оружие, мимоходом отметив, что молодой офицер ответил на арцийском с северным выговором, впрочем, времени размышлять о подобных странностях сейчас не было.
Адмирал не боялся, что обрекает пленника на участь худшую, чем смерть. Будь адмирал чёрно-белых подлецом и мерзавцем, хрустально звенящий ветер не привёл бы к нему помощь.

9
Бой стих, когда последний луч заката уже давно отгорел. Стрелять дальше было решительно невозможно, да и смысла уже не имело. Они победили, и это было очевидно всем: и уходящим в море уцелевшим "гусям", и потрёпанным, вымотанным до предела, но счастливым талигойцам. Вальдес проводил взглядом последний дриксенский парус и обернулся к стоявшему рядом боцману «Астэры».
— Ну что, Хорхе, пора наконец познакомиться с нашим загадочным спасителем! В последний раз я видел его в самой гуще боя. Надеюсь, он уцелел, иначе мне грозит мучительная смерть. От любопытства.
— Такого потопишь, пожалуй, — хмыкнул боцман.
— Разве что с четырёхкратным перевесом, — согласился Бешеный.
Корабль со вздыбленной кошкой нашёлся даже раньше, чем Ротгер рассчитывал. Похоже, он тоже искал флагман своего союзника. От сигналов в темноте толку было мало, к тому же Вальдес подозревал, что их могут не понять, и «Астэра» просто пошла на сближение с незнакомым флагманом, который ответил ей тем же.
Вице-адмирал стоял у борта, готовясь к прыжку, но его опередили — чуть ли не впервые в жизни. Стройный седоволосый незнакомец легко перемахнул через борт и приземлился рядом с Бешеным, когда тот только собирался оттолкнуться от досок палубы.
— На целых полбье больше, чем позволил бы себе я при официальном визите! — ухмыльнулся Вальдес, протягивая руку.
— Не признаю этикет в море, — усмехнулся гость. Его рукопожатие было крепким и горячим. — Адмирал Рене-Руис-Аларик рэ Аррой. На чьей стороне имел честь сражаться?
— Ваша совесть может не беспокоиться, адмирал. Вы сражались за правое дело, — патетически закатил глаза полукровка. — Вице-адмирал Талига Ротгер Вальдес. Рад приветствовать на борту «Астэры».
— Благодарю за гостеприимство, — улыбка нового знакомого была искренней и открытой, — но позвольте пригласить вас нанести ответный визит на «Созвездие Рыси». У меня есть для вас кое-что, точнее, кое-кто.
— Даже так? — прищёлкнул пальцами Ротгер. — Знаете, адмирал, я открою вам одну страшную тайну. Я до чрезвычайности любопытен, а посему не в силах отказаться от вашего приглашения.
Бешеному действительно было до крайности интересно, кого же поймал этот таинственный адмирал, имя которого Вальдес слышал впервые в жизни. Судя по тону, которым это было сказано, птица достаточно важная. Неужели кто-то из старших офицеров?
Ротгер легко оттолкнулся от родной палубы и очутился на корабле Арроя. Хозяин отстал от гостя на пару секунд и тотчас направился к каютам.
— Отличный корабль, — совершенно искренне отметил Вальдес, окидывая взглядом судно.
— Лучший, — усмехнулся адмирал. — Только слегка ранен.
«Слегка» было явным преуменьшением. Дриксенские артиллеристы знали своё дело, и флагману союзников досталось изрядно. Паруса большей частью были порваны, верхушки фок-мачты не было вовсе. Впрочем, Ротгер был уверен, что в случае необходимости корабль с короткохвостой кошкой на носу мог бы продолжать бой ещё немало времени.
— Это здесь, — сказал Аррой, открывая дверь каюты, возле которой застыл матрос в опалённом мундире. — Прошу.
Вице-адмирал шагнул внутрь. В просто, без излишеств обставленной каюте находились двое. Темноволосого юношу, застывшего на стуле, Ротгер видел впервые, зато лицо человека, лежащего на койке, было ему вполне знакомо.

10
Адмирал в сознание не приходил, но судовой врач уверял, что его жизнь вне опасности. Что скажет Ледяной Олаф, когда узнает, что его адъютант отдал в руки врага и себя, и его? Руппи тешил себя надеждой, что сделал правильный выбор, хотя выбора-то как раз у него никакого не было. Он всего лишь спасал жизнь своего адмирала, и если ради этого пришлось сдаться в плен седому моряку, пришедшему под незнакомым синим с серебром флагом и говорящему на талиг, что ж… Иного выхода он не видел. В конце концов адмиралу не зазорно быть пленённым равным по званию, хотя окажись на месте чужака какой-нибудь Бермессер, Руперт четырежды бы подумал, сдаваться или нет, и, скорее всего, не отдал бы фамильный клинок. Но странный седой адмирал с молодым лицом и ясными голубыми глазами казался человеком благородным. Во всяком случае, лекаря к оглушённому Олафу прислал незамедлительно, как и обещал, и разместил пленников в собственной каюте.
Врач давно ушёл к другим раненым, а наследник Фельсенбургов неподвижно сидел у изголовья адмирала, глядя в одну точку и ожидая неизвестно чего. Из оцепенения его вывел звук открывшейся двери. Руппи поднял голову и увидел Рене Арроя и незнакомого черноволосого мужчину в потрёпанной матросской куртке поверх замызганной шёлковой рубахи. Спутник седого адмирала с любопытством глянул на Руперта, перевёл взгляд на Ледяного и негромко присвистнул.
— Не кто-нибудь, а адмирал цур зее собственной персоной! У вас отличный вкус, адмирал, — произнёс он, обращаясь к захватившему их человеку. — А вы, надо полагать, адъютант господина Кальдмеера? — добавил незнакомец, поворачиваясь к Руппи.
— Лейтенант флота Его Величества Готфрида Руперт фок Фельсенбург, — сухо представился тот.
— Дайте мне стул и касеры! — возопил незнакомец. — Ещё и родич кесаря. Богатый улов! Господин Аррой, где только вы разжились такими персонами? Кстати, разрешите представиться, — фрошер вновь обернулся к Руппи. — Вице-адмирал Талига Ротгер Вальдес.
Так вот он, тот самый Бешеный, который, кажется, был готов с одной эскадрой удерживать весь Западный флот Дриксен!
— На флагмане, — пояснил адмирал, откидывая со лба седую прядь. — Ради одного этого уже стоило взять его на абордаж!
— Несомненно, — ухмыльнулся Бешеный. — Насколько я понимаю, ваш гость ранен. Его уже осматривал врач?
— Да. Рана неопасна, хоть и неприятна.
— Тем лучше. Господин Аррой, я буду рад видеть вас своим гостем в Хексберг. Как и вас, господин Фельсенбург, с господином адмиралом.
— С удовольствием приму ваше приглашение, господин Вальдес, — с готовностью ответил седой.

11
Хексберг показалась утром. Первый адмирал Талига Рамон Альмейда стоял на юте «Франциска Великого», разглядывая в трубу плоскую вершину горы, подёрнутую лёгкой дымкой, и начинавшие проступать на горизонте форты города. Сейчас он наконец узнает, успел он вовремя или всё-таки нет.
— Корабли в бухте! — донёсся с мачты крик вперёдсмотрящего.
— Что значит «корабли»? — недоумённо вопросил стоявший рядом Альберто. — А что он ожидал там увидеть? Телеги?
— Много кораблей! — словно в ответ добавили с мачты.
Альмейда уже и сам видел корабли, и их действительно было много. На первый взгляд, десятков шесть-семь. Рамон стиснул трубу так, что побелели костяшки пальцев. Неужели он всё же опоздал, и бой уже был и был проигран? Без подкреплений у Ротгера не было шанса выстоять, ни единого…
— Берто, — голос адмирала зазвенел натянутым тросом, — передать всем: «Строиться в линию. Орудия к бою».
Салина-младший коротко взглянул на начальство и стрелой сорвался с места. Альмейда упёр трубу в колено и замер, глядя вперёд. Гору, давшую имя городу, было видно уже невооружённым глазом.
Он будет мстить. Флот, захвативший Хексберг, в Метхенберг не вернётся. Рамон не сомневался, что Вальдес стоял до последнего корабля. Такие не сдаются и не спускают флаг, а значит, скорее всего, он мёртв. И за это он спросит с «гусей» сполна. Те, кто пришёл жечь Хексберг, утонут в ледяной воде и горячей крови. Если крепость захвачена, морякам её не отбить, но позаботиться о том, чтобы ни один дриксенский корабль не вышел из бухты и не вошёл в неё, они в состоянии.
Адмирал неподвижно стоял и смотрел, как на горизонте проступают знакомые очертания фортов, гадая, когда же был бой.
— От Берлинги! — прокричали с мачты. — В бухте около двадцати кораблей под «Победителем дракона» и свыше четырёх десятков под неизвестными флагами!
Рамон удивлённо вздёрнул брови и рывком поднёс трубу к глазам.
— Какие ещё, к Леворукому, неизвестные флаги? Берто, выясни поподробнее, что там такое.
Оруженосец вновь умчался, оставив адмирала вглядываться в лес мачт впереди. Ветер развевал чёрно-белые талигойские вымпелы и синие с серебром полотнища, похожие и непохожие на дриксенские. Альмейда пока не мог разобрать изображённый на флагах герб, но на коронованного лебедя он походил мало.
— Альмиранте, — теньент Салина вид имел растерянный и несколько смущённый, — в бухте корабли под синими флагами с тремя серебряными цветами. Почти все суда, и талигойские, и чужие, довольно потрёпаны. Как после боя.
— Сколько точно талигойских вымпелов? — напряжённо спросил Альмейда.
— Восемнадцать. Альмиранте, это Вальдес. Берлинга узнал «Астэру». И ещё двадцать один корабль со спущенными флагами, десять линеалов и одиннадцать торговых.
Адмирал хмуро уставился на приближающуюся бухту, силясь понять хоть что-то. Подошёл Бреве, встал рядом, уперев зрительную трубу в бедро.
— Ни кошки не понимаю, — сообщил второй адмирал. — Незнакомые флаги, корабли какие-то странные…
Корабли действительно были странными, иначе и не скажешь. Альмейда прекрасно знал, как выглядят суда Талига, Дриксен, Ардоры, Бордона, даже морисков, но эти не походили ни на одни из них. Человек несведущий, вероятно, не сразу бы заметил различия между парусниками под чёрно-белыми и сине-серебряными флагами, но для наметанного глаза адмирала они были очевидны.
В форте гулко бухнули пушки, ещё раз и ещё. Хексберг как ни в чём не бывало приветствовала первого адмирала.
— Альмиранте! — успевший ещё раз сбегать к сигнальщикам Альберто сиял, как новенький талл. — Опознали захваченные корабли, это дриксы! «Ноордкроне», «Зиглинда», «Отважный воин»…
— Леворукий и все его кошки! — не удержавшись, перебил теньента Бреве. — Если гусиный флагман в плену, а «Астэра» стоит на внутреннем рейде… Откуда только Ротгер, тварь закатная, взял подкрепление?!
— Ведьмы помогли, не иначе, — усмехнулся Рамон, чувствуя, как спадает напряжение. — Любят они этого паршивца… Берто, всем: «Отменить боевую готовность. Заходить в порт обычным порядком».

12
— Располагайтесь, — Вальдес широким жестом обвёл изящно обставленную гостиную. — Вина?
— Не откажусь, — признался Рене, опускаясь в глубокое кресло у окна, выходящего на залив.
— Вам «Крови» или «Слёз»? — будничным тоном спросил хозяин, подходя к небольшому инкрустированному перламутром шкафчику и доставая пару хрустальных бокалов.
— Крови сегодня пролилось достаточно, — проговорил Аррой, скрывая краткое замешательство. По всему выходило, что речь шла о сортах вин. Вероятно, «Кровью» называлось красное, а «Слезами» — белое. И, несомненно, в этих краях то и другое было прекрасно известно. Рене до сих пор толком не понимал, куда занесло его и его спутников, но на всякий случай не спешил излишне демонстрировать полное незнание местной жизни. Вопросы и так не преминут последовать.
— Вы предлагаете пролить по этому поводу «слёз»? — уточнил вице-адмирал, расставляя бокалы на столе.
— Всё же «Крови» — в память о пролитой сегодня.
Вальдес широко ухмыльнулся, наполняя оба кубка рубиновой жидкостью, протянул один из них эландцу, повертел второй в руках.
— Не знаю, сможете ли вы простить мне моё невежество, но мне не даёт покоя вопрос, какой же стране так повезло с адмиралом? — полюбопытствовал хозяин, на мгновение замирая у соседнего окна.
Аррой уже догадался, что его новый знакомый всё делает быстро. Вот и вопросы, ответы на которые едва ли многое могли объяснить, не заставили себя ждать.
Герцог пригубил вино, оказавшееся отменным, и поднял взгляд на собеседника.
— Моя страна зовётся Эланд, но, боюсь, это имя скажет вам не больше, чем мне — Талиг.
— Занятно, — протянул Вальдес, устраиваясь на подлокотнике ближайшего кресла и принимаясь крутить на пальце кольцо с изумрудом. — И каким же ветром вас занесло в наши воды? Впрочем, догадываюсь, каким. Он любит петь и смеяться…
— Так мне не почудилось, — Аррой в упор взглянул на вице-адмирала. — У вас все ветры такие… предприимчивые?
— Только в Хексберг, да и то, раньше я за ними подобной прыти не замечал, — признался хозяин дома. — Правда, раньше и мне не доводилось отбиваться от противника, превосходящего меня в пять раз.
— Кстати, могу ли я узнать, кого мы столь успешно топили общими усилиями? — странно, но ему действительно было интересно, хотя едва ли имя страны, флоту которой не суждено было войти в этот порт, могло иметь для него какое-нибудь значение.
— Западный флот кесарии Дриксен, — охотно ответил Вальдес. — Это наши северные соседи. Весьма беспокойные господа, до глубины души убеждённые, что у Талига слишком много земли. Особенно на севере.
— Какое распространённое заблуждение, — усмехнулся Рене. — Наши южные соседи, к примеру, полагают, что у Эланда слишком много кораблей. Я как раз намеревался объяснить этим господам, как сильно они ошибаются. И всё ещё надеюсь воплотить своё намерение в жизнь, когда найду обратную дорогу.
Адмирал старался не думать о том, что может вернуться слишком поздно, и даже не допускал мысли, что возвращение может оказаться вовсе невозможным. Процветание своей страны — слишком высокая цена за свободу чужого города.
— В таком случае вам придётся немного задержаться в наших гостеприимных краях, — заметил Вальдес. — Ваши корабли слишком потрепало, чтобы они могли немедленно идти в новый бой. В Хексберг вы найдёте всё необходимое, чтобы ваш флот стал лучше прежнего.
— Буду весьма признателен, — Рене встал, чтобы поставить пустой бокал на стол, покосился на непринуждённо примостившегося на подлокотнике вице-адмирала, мгновение поколебался и присел на ближайший подоконник, задумчиво перебирая цепь Первого паладина. — Я постараюсь не слишком злоупотребить вашим великодушием. Мне бы хотелось поскорее вернуться. Оставленный за спиной враг не слишком располагает к длительным прогулкам.
— Золотые слова, — поддержал эландца хозяин, тоже отставляя бокал и ловя гранями камня огонь свечей. — О возвращении не беспокойтесь — вас выведут так же, как и привели. Главное подлатать вашу эскадру. До Зимнего Излома меньше двух недель, но, думаю, вы управитесь, а выбрать более подходящее время для вашего путешествия трудно. Нашим кораблям тоже порядком досталось, но они сейчас могут и подождать. До весны нас потревожить некому.
— Не сочтите за бестактность, но как случилось, что ваш противник настолько превосходил вас числом? Если я правильно понял, это не первая попытка захватить этот город.
Рене очень хотелось верить, что странный ветер, наполненный хрустальным звоном, действительно выведет их всех в родные воды, но продолжать разговор об этом означало бы показать собеседнику всю глубину своего беспокойства, а это было не в правилах Счастливчика.
— Так вышло, — развёл руками Вальдес и подбросил перстень на ладони. — Не стану утомлять вас подробностями, но так получилось, что первый адмирал с основными силами был нужен на юге, а теперь на всех парусах идёт на север. Если бы господин Кальдмеер выждал ещё пару дней, ему был бы оказан совсем иной приём. К слову, о Кальдмеере, — чёрные глаза прямо взглянули на Рене. — Что вы собираетесь делать со своими пленными?
— Подарить их вам, — усмехнулся Аррой, отбрасывая со лба падающую на глаза прядь. — Там, куда я твёрдо намерен вернуться, они мне ни к чему. Не думаю, что они заинтересуют арцийцев столь же живо, как ваших соседей, к тому же, дарить беспокойным родичам неплохого адмирала не слишком разумно.
— Я бы даже сказал, хорошего адмирала. Если бы Западным флотом Дриксен командовал не Олаф Кальдмеер, а Вернер фок Бермессер, нам бы сегодня пришлось намного легче. Меня, кстати, волнует судьба этого господина, — со странной ноткой в голосе сказал Вальдес. — Скажите, не предпринимал ли корабль с девой с мечом и в звёздном венце попытки покинуть поле боя в самом его разгаре?
— Ему это не удалось, — жёстко усмехнулся Счастливчик. — Не терплю трусов и дезертиров.
— Как это печально, — вздохнул талигоец. — Кто же теперь возглавит новый Западный флот кесарии? Вы лично помогли моему дорогому Вернеру сменить курс на «прямо ко дну», адмирал?
— Нет, с этим превосходно справился Эрик Коннак. Я был слишком далеко и к тому же как раз заметил флагман. Он заинтересовал меня куда больше пытающегося удрать труса. О том, что это мог быть кто-то из командования, я даже не подумал…
— А я так надеялся сделать это сам, — грустно вздохнул Вальдес. — Впрочем, Альмейда, скорее всего, лишил бы меня этой возможности, позволив Вернеру уйти. Такой союзник дорогого стоит. Ну да упокоится он в морских глубинах, и хватит об этом. Чуть позже я непременно поболтаю с вашими пленными, то есть теперь уже моими.
Разговор о пленных напомнил Рене о торговых кораблях, которых тоже было захвачено немало и которые казались крайне неуместными в гуще боя, но в этот момент с залива донёсся пушечный выстрел, и даже не один. Орудия форта били слаженно с равными промежутками.
— О, — Вальдес торжественно поднял палец, — первый адмирал Талига собственной персоной! Боюсь, он расстроится, когда узнает, что пропустил всё самое интересное, — вице-адмирал легко соскочил со своего насеста. — Прошу меня простить, но я должен подготовить начальству достойную встречу, так что вынужден откланяться. Но я ещё обязательно вернусь! И непременно познакомлю вас с Альмейдой! — с этими словами он вылетел из гостиной, оставив эландца в одиночестве.
Аррой полюбовался на захлопнувшуюся за хозяином дверь. Ещё совсем недавно Счастливчик Рене тоже мог себе позволить вот так умчаться куда-нибудь, не дожидаясь ответа собеседника и не тратя времени на ненужные расшаркивания, захлопнуть за собой дверь, посылая к Проклятому этикет. Регент Эланда Рене-Руис-Аларик рэ Аррой герцог Рьего сигнор че Вьяхе утратил это право и отнюдь этому не радовался. Впрочем, тонуть в сожалениях о прошлом Первый паладин Зелёного храма Осейны обыкновения не имел. Он продолжал идти вперёд, перестраивая паруса под переменчивый ветер, ловко огибая мели и рифы.
Рене повернулся к окну и стал смотреть, кАк в бухту один за другим входят корабли под чёрно-белыми флагами.

13
Адмиральский вельбот ткнулся в берег, на котором уже маячила фигура Ротгера Вальдеса. Этот, как всегда, успел первым.
— Альмиранте! — командующий хексбергской эскадрой подлетел к новоприбывшему начальству вплотную и замер, вытянувшись в струнку. — Альмиранте, вы всё пропустили!
— Я уже понял, — сдержанно кивнул Альмейда, — и надеюсь услышать, что именно я пропустил.
— Всё! — патетически закатил глаза Вальдес. — Попытку избиения меня ненамного превосходящими силами Доннера, моё отчаянное сопротивление, крайне своевременное появление наших сине-серебряных гостей, чей адмирал лично взял на абордаж флагман дриксов…
— Вице-адмирал Вальдес, — оборвал Альмейда излияния подчинённого, которые, дай тому волю, могли продолжаться самое малое полчаса, — я желаю знать, чьи корабли стоят в военном порту Хексберг.
— Ну вот, а ведь я не дошёл до самого главного, — всплеснул руками Ротгер, но под тяжёлым взглядом адмирала в мгновение посерьёзнел и доложил: — В порту стоят восемнадцать кораблей эскадры, находящейся под моим командованием, сорок пять — союзного нам адмирала Рене Арроя и двадцать один — захваченный в плен дриксенский, десять военных и одиннадцать торговых.
— Какого ещё Арроя? — вздёрнул брови Рамон. — Если только меня не подводит память, в Золотых и даже Багряных землях нет адмирала с таким именем, как и подобного флага. Откуда он взялся?
— Девочки привели, — отмахнулся полукровка. — Должно быть, их опечалила картина избиения меня, и они привели тех, кто пожелал нам помочь. Взяли в каком-то Эланде, только не спрашивайте, где это. Знать не знаю, ведать не ведаю, но дерутся они душевно. Да чего я болтаю, давайте лучше я вас познакомлю. Он вам понравится, альмиранте, обещаю!
— Что ж, знакомь, — сдержанно кивнул Альмейда.
Адмиралы зашагали к дому Вальдеса. Бешеный насвистывал что-то незатейливое, а Рамон вновь прокручивал в голове разговор на пристани. Бой с Доннером… Неведомый союзник… абордаж «Ноордкроне»… «Не рассказал о главном»… Закатные твари, что ещё у них тут случилось, если явление флота неизвестной страны — не главное, по крайней мере, для Вальдеса?
— Ротгер, — окликнул Альмейда спутника, — так о каком таком «главном» ты ещё не успел мне рассказать? Вся кесария Дриксен во главе с Его Величеством Готфридом глубоко раскаялась в тысячелетних грехах и пожелала пожертвовать пух и перья олларианским монастырям?
— Ещё нет, но первый шаг сделан, — встрепенулся вице-адмирал и возвёл очи горе. — Рамон, ты только вслушайся. Милый моему сердцу вице-адмирал Западного флота Дриксен Вернер фок Бермессер окончил свои неправедные дни в морской пучине, — взгляд неисправимого зубоскала преисполнился мировой скорби. — К моему глубочайшему сожалению, это эпохальное событие прошло без моего участия, о чём я намерен тяжко страдать самое меньшее до конца недели.
— Медузья матерь, Ротгер, ты несносен! — Альмейда не удержался от улыбки. — Ну что ж, туда ему и дорога. Лишь бы крабы не потравились.
— Крабы едали и не такое… — философски пожал плечами Вальдес.
— Зато союзника мы лишились знатного, — напомнил адмирал. — Теперь у «гусей» остался только толковый адмирал. Или твой Аррой и его отправил в Закат?
— Он не мой! — запротестовал Ротгер. — А контуженный Ледяной изволит валяться у нас в плену. Вместе со своим адъютантом. Наш таинственный друг любезно их мне уступил. Сказал, что на родине они ему ни к чему, а соседям он их не отдаст.
— Час от часу не легче… — вздохнул Рамон. — Хотя пленный родич кесаря — это интересно.

14
Загадочный Аррой встретил их, сидя на подоконнике в вальдесовской гостиной и перебирая лежащую на плечах массивную цепь чёрного металла со странно яркими зелёными камнями. Увидев вошедших, он с кошачьей грацией соскочил с окна и легко поклонился. Совершенно седые волосы странно сочетались с молодым лицом, выглядевшим самое большее лет на тридцать, заставляя чужака казаться старше, светло-голубые глаза смотрели прямо и открыто.
— Добрый день, господин адмирал, — гость откинул со лба серебристую прядь. — Рене-Руис-Аларик рэ Аррой герцог Рьего сигнор че Вьяхе, Первый паладин Зелёного храма Осейны, к вашим услугам.
— Маркиз Рамон Альмейда, первый адмирал Талига, — марикьяре коротко поклонился и крепко пожал протянутую руку. — Позвольте выразить вам благодарность за спасение северной эскадры от уничтожения, а города — от штурма.
— Хороший бой за правое дело всегда в радость, — улыбка седого моряка была широкой и искренней.
— Прекрасный тост, господин адмирал! — воскликнул Ротгер, протягивая обоим собеседникам по бокалу «Чёрной крови» и поднимая собственный.
— За победу! — поднял стакан Аррой.
— За победу! — согласились талигойцы.
— Господин Аррой, — Рамон заново наполнил бокал и опустился в глубокое кресло, поставив вино на широкий подлокотник, — вы избавили меня от неприятной необходимости отбивать захваченный город и мстить за погибших друзей. Чем я могу отплатить вам за помощь?
— Оставьте, адмирал, — тряхнул головой Рене, усаживаясь напротив Альмейды. — Господин Вальдес любезно предоставил нам возможность привести в порядок наши корабли, а также кров и пищу мне и моим людям на время, которое займёт починка судов. Больше мне ничего не нужно.
— Да вы пугающе бескорыстны, сударь! — Ротгер бесцеремонно взгромоздился на стол, по-кошачьи щурясь. — Осторожней, не то вы рискуете прослыть святым!
— О нет, подобное мне едва ли грозит, — рассмеялся Аррой. — Наша Церковь Единая и Единственная которое столетие почитает мою родину оплотом ереси, так что за меня можете не волноваться.
— В таком случае, я за вас спокоен, — ухмыльнулся Вальдес и поставил недопитый бокал на стол. — Что же, господа, с закоренелыми еретиками я выпил, теперь пора нанести визит гостящим в моём доме праведным эсператистам. Надеюсь, вы без меня не заскучаете… — Бешеный мягко спрыгнул со стола, картинно раскланялся и вылетел за дверь, словно за ним гналась стая голодных ызаргов.

15
Бешеный стоял на пороге и щурился, как кот. Он выглядел чище и старше, чем при первой встрече. Вчера Руппи забыл, что фрошеру хорошо за тридцать, сегодня это было заметно.
— Добрый день, господин вице-адмирал Талига, — Олаф заговорил первым. — К сожалению, я не могу говорить с вами стоя.
— Сможете ещё, господин адмирал цур зее, — Бешеный выдвинул стул и уселся. — Как ваше здоровье?
— Определённо, лучше, чем вчера, — говорить Олафу было трудно, но отмалчиваться он не собирался. — Вижу, мне нет нужды представляться.
— Трудно было бы не узнать такого гостя, — усмехнулся Вальдес. — К тому же, кого ещё адмирал Аррой поместил бы в свою каюту?
— Я бы не отказался познакомиться с этим господином, — произнёс Ледяной. — Вы знали, что он придёт, или собирались умирать всерьёз?
— Не знал и даже не предполагал, — Бешеный снял с пальца перстень с зелёным камнем и подбросил на ладони. — Я надеялся дождаться Альмейду, но он пришёл только сегодня утром. Так что умирать я собирался вполне серьёзно, даже сам поражаюсь, до какой степени.
— Нас уверяли, что Альмейда стоит на Марикьяре, — они слышали, как пушки форта били адмиральский салют, теперь Вальдес развеял последние сомнения.
— Альмиранте счёл, что он нужнее на севере, чем на юге, и примчался к нам. Несколько позже, чем мы надеялись, из-за чего вчерашний день мог закончиться для нас весьма печально. Впрочем, стоит ли рассуждать о том, чего не случилось? — фрошер сверкнул зубами. — Вам, адмирал, пить нельзя, а мне по такому случаю нельзя не пить. Господин фок Фельсенбург, вы разделите мой порок?
— Выпей, Руппи, — велел адмирал, пытаясь приподняться на здоровом локте. — Господин Вальдес, могу я попросить вас рассказать о конце сражения?
— Всегда терпеть не мог рапорты, — Бешеный взялся за кувшин, — но рапорт вице-адмирала Вальдеса адмиралу Кальдмееру — совсем другое дело. Сейчас, с мыслями соберусь.
Это тоже было неправильно, как и все, что случилось в последние дни, когда удачи оборачивались ловушками. Попутный ветер, беззащитный город, любезный хозяин...
— Берите, сударь, — в руках Вальдеса были два полных стакана. — В этой комнате обычно ночует мой дядюшка Вейзель. Если тут витает его дух, вам должно сниться что-то скучное, но высоконравственное. За личную встречу, господин адмирал. И пусть после этого кто-нибудь скажет, что судьба не кошка!
— Благодарю, — Олаф Кальдмеер слегка улыбнулся. — Вальдес, вы до странности гостеприимны.
— О да, — махнул рукой фрошер, — у меня вечно кто-то гостит.
— Но вряд ли это вражеские адмиралы, — Олаф решил прояснить всё сразу и до конца. — К тому же, насколько я понимаю, в плен меня брал господин Аррой, о котором, впрочем, мне до сего дня слышать не доводилось.
— Вы удивитесь, но мне тоже, — усмехнулся Бешеный, вновь принимаясь поигрывать кольцом. — А вас господин Аррой любезно препоручил моим заботам, рассудив, что там, куда он направляется, дриксенский адмирал ему совершенно без надобности.
Фельсенбург одним глотком осушил почти полбокала, не почувствовав вкуса. Ему показалось, что он спит и видит бредовый кошмарный сон. Они шли на почти беззащитный город. Шли побеждать, даже не вводя в бой основные силы. И именно в этот день мимо проходил невесть откуда взявшийся военный флот с адмиралом, о котором никто никогда не слышал, но который взялся помочь их врагам... Что это, если не злая насмешка Леворукого? Подобное казалось невозможным. Но оно было.
Руппи взглянул на своего адмирала, боясь представить, что тот сейчас чувствует. Всё же удачно, что Бермессер с Хохвенде не доберутся до Эйнрехта и не смогут наплести небылиц про Ледяного.
Кальдмеер всё же ухитрился сесть, привалившись спиной к подушкам. Лицо его покрывала мертвенная бледность, щека нервно подёргивалась.
— Ничего не понимаю, — Ледяной был по-настоящему растерян. — Откуда же он?..
— Его привели кэцхен, — будничным тоном сообщил Бешеный. — Так вас всё ещё интересуют подробности боя?
— Да, расскажите о сражении, — рассеянно отозвался Олаф. Руперт видел, что на самом деле мысли адмирала блуждали далеко, но был благодарен фрошеру за смену темы.
— Оно кончилось, — Вальдес сплёл пальцы в замок и положил на них подбородок. — Стрельба прекратилась около полуночи. Мы утопили пяток торговцев, ещё одиннадцать захвачено и с десяток стреножено. Взяли пару фрегатов и восемь линеалов, но два никуда не годятся. Доннер вырвался, несмотря на все мои усилия. Поверьте, я старался. «Святой Эберхард» сел на мель возле берега, «Кунигунда» и ещё кто-то затонули, «Лебедь» взорвался на моих глазах. Похоже, крюйт-камера.
— А «Звезда веры»? — глаза адмирала нехорошо сверкнули. — Ушла?
— На дне, — Вальдес широко ухмыльнулся. — Альмейда его бы, пожалуй, выпустил — война есть война, грех топить такого союзника, как Бермессер, но наш друг Рене не представлял, кого отправляет на дно. Он увидел судно, пытающееся покинуть поле боя до его завершения, и поступил с ним по законам военного времени.
— Хоть одна хорошая новость, — адмирал натянуто улыбнулся.
— В самом деле, не может же быть плохо всё, — согласился фрошер. — Господа, вам что-нибудь нужно?
— Лично мне ничего, — адмирал всё же покачал головой, ввалившаяся щека дёрнулась, — но я хотел бы знать, кто ещё в плену.
— Врёте, — произнёс Вальдес, вглядываясь в лицо пленника. — Вам нужен врач, и причём немедленно. Фок Фельсенбург, не давайте ему трясти головой. Имена пленных я узнаю. Их не так уж и мало — многие сдались при абордаже, кое-кого выловили из воды. А теперь позвольте откланяться.

16
Неяркое зимнее солнце освещало спокойное море и покачивающиеся на лёгких волнах парусники. На причале стояли трое. Двое оставались, один уходил навсегда.
— Был рад знакомству, — широкоплечий моряк, больше, чем на голову возвышавшийся над своими спутниками, подал руку невысокому седому человеку в простой тёмной одежде. — Доброй дороги и попутного ветра!
— Благодарю за гостеприимство, — уходящий крепко сжал протянутую руку и отбросил со лба серебристую прядь.
— Ветер будет, — в чёрных глазах третьего плясали яркие голубые искры. — Девочки от души потанцевали сегодня. К тому же, вы им понравились.
— Рад слышать, — в голубых глазах капитана плясала почти такая же шальная улыбка.
Налетевший порыв ветра взъерошил чёрные волосы остающихся и белые — уходящего.
— Пора! Прощайте, друзья, и да хранят вас Великие Братья, хотя вряд ли вы о них слышали! — седой взмахнул рукой в прощальном жесте и легко спрыгнул в шлюпку, дожидавшуюся его у причала.
Четыре с половиной десятка кораблей один за другим потянулись к выходу из залива. Свежий ветер легко коснулся щеки капитана «Созвездия Рыси», наполняя новенькие паруса, рассыпался дальним звоном хрустальных колокольчиков. Счастливчик Рене рассмеялся звонко и искренне, откинув голову и подставляя лицо новому порыву. Он в последний раз взглянул на гору с плоской вершиной, заросшей странной серебристой травой. Смотреть назад — дурная примета, но этому плаванию приметы были не страшны.