Пять пар на двух часах сна - это жесть, да. Причём жесть на стадии третьей пары, а потом в момент прихода домой. Потому что после подъёма кое-как глаза продираются (за время приведения себя в порядок и добирания до универа под чудными брызгами с неба, этакая водяная пыль, движущаяся не только и не столько сверху вниз, сколько спереди назад, справа налево и чуть ли не снизу вверх, так что раскрывать зонт бессмысленно). Первые две пары довольно бодро учатся. (На первой первые полчаса я пребывала в состоянии паники: за две недели весь итальянский ушёл в какое-то глубочайшее подполье, и его место нагло занял французский, как будто ему без того жизненного пространства в моей голове мало. Понадобился довольно продолжительный монолог преподавательницы на итальянском, чтобы я худо-бедно вспомнила, что местоимение-подлежащее нам необязательно, что ударение тяготеет к предпоследнему, а не последнему слогу и что слова с носовыми гласными - это явно не отсюда).
На третьей паре ребром встаёт вопрос "не-заснуть-пока-другие-выступают", подкреплённый раздражённым "ну-и-фиг-ли-говорить-так-тихо-я-ж-так-совсем-усну!" Среди всего этого даже удалось выступить самой и даже относительно связно, хотя могло быть лучше. Но меня всё равно похвалили.
Потом на четвёртую и пятую пару как-то удаётся проснуться обратно и пережить и лекцию, и семинар (особенно когда полсеминара разбираешь странные полупривычные слова и пытаешься не пропеть вслух "Я говорю: "Мой господин, прекрасный граф Роланд, время трубить в рога!"). И когда идёшь домой, и влажный ветер задорно хлещет по лицу прохладными полами плаща, в голове крутится "Ветер, неси меня, ветер, спаси меня, ветер, не дай мне уснуть!", и это даже помогает.
Зато когда приходишь домой, ставишь еду в микроволновку и позволяешь себе расслабиться... Тут-то внезапно и вспоминается, что в алма-матер провела девять часов, а спала перед тем всего два. Потому что французский король, костры инквизиции, реалистично-пессимистичный Бальзак, и вообще сам себе злобный баклан.
А из-за торрента призывно подмигивает придаточное уступки с тремя упражнениями на перевод и немножечко поучебного чтива. И как-то очень хочется надеяться, что завтра утром я не буду столь же судорожно, как сегодня итальянский, вспоминать, что такое английский, и почему вдруг слова такие странные...
Где-то там показывает язык Мальчик с Пальчик и многообещающе щурится Оноре Бальзак, напоминая, что последняя неделя семестра - следующая, и никак не раньше.

Так что конец лирическому отступлению, нас ждут великие придаточные...